Наша жизнь многообразна, в ней параллельно происходит множество событий, часть из которых связана с прошлым, часть предуготовляет наше будущее, а какие-то явления преходящи и невесомы, как пар, который поднимается над гладью озера вечерами и рассеивается к утру. Часто мы задумываемся, есть ли между этими разными сторонами нашей жизни связь? Как ее нащупать и станет ли она неким пятым элементом, который свяжет прошлое, будущее, важное и неважное, придаст хаотическому разнообразию цельность? Наша недельная также поразительно многогранна и насыщенна отсылками как к прошлому, так и к будущему, как к ритуалу, так и к историям, которые возникают вокруг него.
Глава Балак завершается появлением на сцене внука Аарона – Пинхаса, который вошел в еврейскую традицию как Пинхас-ревнитель – доблестный рыцарь, убивший одним ударом копья израильтянина и мидьянитянку, вступивших в вызывающую интимную связь практически на глазах у всего народа. Этот поступок перебрасывает мостик к нашей недельной главе, где в самом начале заповедуется вражда с мидьянитянами, а Пинхас и его род вознаграждаются заветом вечного священства за готовность отстаивать веру и этническую гомогенность. Далее в недельной главе проводится вторая в книге Бемидбар перепись населения, которая подводит итог 40-летнему странствию по пустыне. Попавшим в эти списки, предстоит завоевать Землю Обетованную и стать свидетелями исполнения обещания Бога. После этого на сцене появляются пять дочерей Цлофхада, которые требуют у Моше отдать им удел отца, не имевшего потомка мужского пола. Благодаря уникальному прецеденту определяется порядок наследования земли. Затем Моше, которому еще раз напоминают, что в землю Израиля ему войти не суждено, рукополагает Иехошуа бен Нуна в качестве своего преемника, а в последней части недельной главы перечисляются обязательные ежедневные жертвоприношения будней и праздников. Все эти события, кажется, ничем не связаны между собой и заставляют задуматься, что дает нам основания рассматривать их как единый текст.
Рамочной композицией нашей недельной главы становится тема культа. В начале главы объявляется, что Пинхас в награду за свою решительность и ревнование о Господе получает дар вечного священства, в конце – перечисляются обязательные ежедневные ритуалы, которые станут работой потомков Пинхаса. В зачине и финале истории четко прослеживается противопоставление спонтанного, идущего от сердца действия и действия ожидаемого и повторяющегося. Страсть Пинхаса и уникальность его поступка противопоставлена рутине будущего культа. Перепись населения – тоже довольно стандартизированная процедура: само перечисление колен и родов насыщенно формулами и однообразно. Однако после того, как подсчет произведен, Тора открывает нам смысл второй переписи.
(52) И Г-сподь сказал Моше, говоря: (53) Им да будет разделена земля в наследие по числу имен. (54) Многолюдному дай больший надел, а малолюдному дай меньший надел: каждому по исчисленным у него да будет дан надел. (55) Только по жребию должна быть разделена земля; по именам колен отцов их должны они получить наделы. (56) По жребию должен быть разделен его участок как большому, так и малому (дому).
Жребий привносит в четкую логику идеи подсчетов фактор неожиданности: колена не знают, какая им достанется территория. Интрига сохраняется до момента завоевания земли. Также и история с дочерьми Цлофхада – их просьба, идущая от сердца и продиктованная тяжелыми обстоятельствами смерти отца, становится прецедентом для будущего закона. Сюжет о передаче власти от Моше к Иехошуа бен Нуну отсылает к рассказу о грехе Моше у вод Меривы. Тора снова напоминает нам о несдержанности лидера, приведшей к наказанию.
Спонтанное выражение эмоций в нашей недельной главе идет рука об руку с организованностью и четкостью закона. Хаотические проявления характеров героев приводят в итоге к некой системе и новому порядку: Бог, реагируя на человеческую страстность и в тандеме с нею, придает реальности законченный вид.
Людям свойственно быть подверженным эмоциям. Как часто бывает, что в конце дня, уже лежа в постели и прокручивая прошедший день, мы сетуем (почему-то как правило именно сетуем) на то, что где-то остро отреагировали, были резки или, напротив, спасовали, хотя желали ответить. Нам не сообщается, сетовал ли Моше на свою несдержанность у вод Меривы, когда переполнявшие его эмоции возобладали над обычно рациональным и разумным поведением. Мы не знаем, радовался ли Пинхас, получив в дар не только для себя, но и для потомков вечное священство, что ему в момент ревности и гнева под руку попалось копье. Но мы читаем о последствиях этих поступков, о том, как из минутного всполоха страсти и искренней эмоции формируется стройный план будущего: от Моше власть перейдет к Иехошуа; в грядущем храме в Иерусалиме будут заправлять аарониды; земля будет наследоваться по четким законам.
Но что было бы, если бы Моше, Пинхас или дочери Цлофхада сдержались, если бы они не дали волю чувствам? Изменился ли тогда нарратив? В XXI веке сдержанность пестуется. Нам советуют сосчитать до 10, прежде чем ответить тому, кто нас задел. Мы часто прибегаем к лекарственным средствам, чтобы снизить свою эмоциональность или перестать остро реагировать на травмирующие нас события. Нам кажется, что ровные и спокойные отношения предпочтительнее правдивости чувств. Как воскликнул в момент озарения герой советской киноклассики, впервые в жизни поддавшийся эмоциям: “Боже, как скучно мы живем. В нас пропал дух авантюризма. Мы перестали лазить в окна к любимым женщинам!”
Хаосу эмоциональности и спонтанности не остаётся места в нашем мире передовых технологий, где умный дом / Алиса / Сири при малейшем колебании тембра голоса предлагает хозяину множество вариантов того, как избавится от любого внутреннего напряжения. “Вам найти телефон психологической поддержки в вашем городе?” – недавно спросила меня Сири, когда услышала нотки негодования в моем запросе.
Однако космос не может существовать без хаоса, невозможно радоваться рассвету, если перед этим не ощутил темноту ночи. Часто нашу будущую реальность формируют отзвуки настоящих и искренних моментов, в которые мы проявили то, что чувствуем, даже если эти чувства были (или казались нам) негативными. И хотя еврейская религиозная традиция активно борется с антропоморфизмом (уподоблением Бога человеку) в Торе Бог часто проявляет эмоциональность. Пинхас, в ревности ставший убийцей, в какой-то степени примеряет на себя модель божественного поведения, ведь ревность — одно из качеств Всевышнего. Мы читаем об этом в Декалоге (Шмот 20: 5): Я – Господь Бог твой, Бог - ревнитель.
Способность проявлять и открыто выражать разнообразные эмоции – наша природа, и даже, возможно, те самые образ и подобие (Берейшит 1:26). И да, нам часто приходится за это расплачиваться. Но ведь в итоге, даже если вы посмотрите на Землю Обетованную лишь издалека, от этого увиденное не станет менее прекрасным, а чувство восхищения менее острым. И, возможно, это минутное ошеломляющее и захватывающее все существо чувство стоит многих лет спокойного рутинного бытия.
Шаббат Шалом!
Наталья Киреева
