Во многих современных языках есть термин «точка невозврата», который пришел к нам из авиации. Согласно одному из значений, это такая точка в пространстве, перейдя которую, самолет уже не может вернуться в точку вылета в экстренной ситуации, когда топлива на обратный путь не хватит и необходимо рассчитывать, или по крайней мере иметь в виду, новую точку, новые горизонты и новые пути отхода. Это знаменательный момент принятия новых решений, нередко жизненно важных, равно как и момент окончательного осознания собственной свободы выбора и ответственности за принятые решения.
Именно на такой точке невозврата, далеко не первой и не последней по сюжету Танаха и на протяжении всей еврейской истории, находится народ Израиля в недельной главе Реэ. В ней начинается одна из последних, самых торжественных и наполненных смыслом речей Моше, и в начале этой речи Израилю (опять же не в первый раз!) дается последний шанс принять окончательный выбор: благословение или проклятие. Этот выбор, перед которым была поставлена вся община, позволяет нам вновь понять, насколько этот народ изменился за все долгие годы скитания по пустыне, насколько это совсем другие люди, нежели те, что вышли из Египта, насколько его теперь поистине можно назвать «свободным», без всяких авансов и ухищрений, которые — возможно — имели место раньше. И вот, уже почти перейдя Иордан и оказавшись в Земле Обетованной, народ Израиля снова внимает речам Моше и законам Господа, какие-то он слышит впервые, какие-то, несколько в иных или даже ровно в тех же формулировках, уже звучали ранее, однако их внимание и их участие в этом разговоре предстают уже гораздо более ответственными и свободными, нежели раньше.
На схожей точке невозврата находимся и мы с вами сегодня, встречая новый месяц, рош ходеш Элул. Это долгий и сложный месяц, последний перед Рош-а-Шана и Йом-Киппуром, последний перед подведением итогов и окончательной оценкой завершающегося года и, вместе с ним, нас самих в этом году. Рош ходеш Элул — это еще не конец, не финальная точка нашего полета, но как раз та же самая граница, после которой повернуть назад уже невозможно. Однако именно в месяц Элул мы острее всего ощущаем собственную ответственность, ответственность, которая является прямым следствием вновь обретенной нами свободы выбора, и, подобно народу Израиля в главе Реэ, мы начинаем готовиться узнать последствия нашего выбора — узнать, получим ли мы благословение или проклятие. И пока мы готовимся к последствиям, мы невольно пытаемся их предугадать, так, как будто бы это в наших силах, как будто мы можем узнать будущее и абсолютно точно определить нашу собственную судьбу.
Об этих попытках «предугадывания» будущего также идет речь в недельной главе Реэ. Здесь представлены указания о том, что делать с «лжепророками», как их определить и как с ними поступить. В этой связи важно напомнить, что русское слово пророк и его европейских родственников связывают именно со способностью к прорицанию, в то время как термин нави’, дословно «призванный», в Танахе используется по отношению к любым посредникам между Богом и людьми. Правило о лжепророках достаточно строгое и однозначное, хоть и не полное: любой нави’, призывающий отречься от Господа, не может называться нави’ и за самозванство должен быть наказан. Это правило действует даже тогда, когда слова ложного пророка оказываются верными; в то же время, по всей видимости, и наоборот: речения праведного пророка-нави’, который остается верен Господу, могут оказаться ошибочными, и от этого он совсем не перестает быть нави’. Примечательно также следующее: Моше говорит, что ложных пророков посылает Израилю сам Господь, желая испытать свой народ. Получается, что и те, и те пророки обязательно посланы именно Богом, и совершенно неважно, остаются ли они ему верными или отступают от веры, говорят ли они истину или ложь — все эти, можно сказать, комбинации происходят из одного источника.
Стало быть, любой нави’, ложный или праведный, имеет свою цель и свое предназначение, а значит и действия и речения любого нави’ являются важными или, по крайней мере, имеют право на существование. И подобное восприятие «пророков» как ничто лучше иллюстрирует одну из главных отличительных особенностей иудаизма как религии, где все голоса должны звучать, где даже призывы к вероотступничеству не могут не быть озвучены, потому что даже они должны нас чему-то научить. В этом, на мой взгляд, и проявляется самым ярким образом свобода и ответственность, которую мы окончательно приобретаем в преддверии Рош-а-Шана, свобода и ответственность слышать или не слушать мнения самого разного рода, самого широкого спектра, который, так или иначе, должен быть представлен.
Эта своего рода «инклюзивность» интересным образом перекликается со словами Моше из недельной главы Беhаалотха, которую мы читали несколько недель назад; тогда им было высказано пожелание, чтобы всякий из народа Израиля стал пророком. И в каком-то смысле та система «оценки пророков», которая между строк дается в главе Реэ, облегчает нам задачу, которую поставил Моше, ведь даже истинные пророки ошибаются в своих суждениях и расчетах. Самое главное — не терять связь Господом, ту связь, которая есть у каждого. Именно она поможет нам оставаться «пророками для самих себя», призванными воплощать в жизнь волю Бога в рамках наших собственных судеб, и понимание этого поможет перейти ту самую точку невозврата, точку свободы и ответственности, пути за которой могут и не быть ясны, но все-таки останутся верными.
Шаббат шалом,
Матвей Лопатин
