В преддверии ханукальной недели на фоне пасмурной, совсем не зимней погоды хочется не только ощутить чуть больше тепла и света, но и окунуться в какую-то сказочную атмосферу, побыть детьми и впустить чудесное в свою жизнь. При этом сказочное всегда содержит что-то страшное, плохое, злое, что преодолевается светлым, добрым и хорошим. Если герой и попадает в неприятные ситуации, то в конце концов все становится на свои места: свет побеждает тьму, добро - зло, справедливость - беззаконие.
Недостаток сказок однако выражается в том, что мы сразу знаем, какой герой положительный, а какой - отрицательный. Мы “надеваем” на них свое отношение, как одежду и уже с этой позиции оцениваем поступки героев.
Разве не происходит такое с нами, когда мы читаем Тору? Например Иосиф, история которого занимает центральную часть повествования недельной главы Ваешев, воспринимаемся нами как положительный герой, и все его действия трактуются как правильные. Донимал братьев, ябедничая на них отцу? Говорим: так он боролся за справедливость. Вызывал ненависть братьев и даже гнев отца рассказами о своих снах, в которых Иосиф был главой, а братья и родители ему поклонялись? Говорим: он видел будущее и не мог его искажать, мол путь праведника прямой. Пыталась Иосифа соблазнить жена Потифара, а он устоял, и был незаслуженно брошен в тюрьму за навет? Вот тут особенно подчеркивает его чистоту и праведность и прямоту.
Но Тора потому и не является сказкой, что читать ее могут разные люди и вытаскивать из нее разные смыслы. Знание, которое выводится из текста Торы, зависит не только от самого текста или его читателя, но и контекстов, в которых находятся как текст, так и читатель. Сегодня я немного иначе прочитала историю Иосифа и жены Потифара.
“ И было после этих событий, и подняла жена его господина глаза свои к Йосефу, и сказала она: Ложись со мной! 8. И отказал он, и сказал он жене своего господина: Вот мой господин не ведает при мне (ничего), что в доме, и все, что есть у него, он передал мне в руки. 9. Нет (никого), кто больше меня в этом доме; и он не закрыл от меня ничего, — только тебя, потому что ты жена его. И как же содею такое великое зло, и согрешу я пред Б-гом! 10. И было: когда говорила она Йосефу изо дня в день, а он не слушал ее, чтобы лечь при ней, быть с ней; 11. И было в такой (особый) день, и вошел он в дом делать свое дело, и не было никого из домашних людей там, в доме; 12. И она схватила его за платье его, говоря: Ложись со мной! И оставил он платье свое у нее в руке и бежал, и вышел наружу. 13. И было: когда она увидела, что оставил он платье свое у нее в руке и выбежал наружу, 14. То призвала она своих домашних людей и сказала им так: Смотрите, привел нам мужа— иври насмеяться над нами! Пришел он ко мне, чтобы лечь со мной, и закричала я голосом громким. 15. И было: когда он услышал, что я возвысила голос мой и закричала, он оставил платье свое у меня и бежал, и вышел наружу.” (Берешит 39:7-15)
История сама по себе необычная. Где еще в тексте Торы мы встречаем такую объективацию мужчины и подчеркивания его телесной красоты как причины желания обладать им? Чаще происходит наоборот: мужчина видит красивую женщину и добивается ее. Таким объектом любви стала мать Иосифа Рахель, за обладание которой Яков отработал семь лет. Но в ситуации с Рахелью не было какого-то сопротивления со стороны “объекта” вожделения.
Удивляет не то, чем обосновывает свой отказ Иосиф, но скорее, что этот диалог, эта игра в “кошки-мышки” продолжается продолжительное время. Иосиф возвысился в доме Потифара, потому что успешно вел все дела своего хозяина. Он словно заместил его во всем, и кажется логичным, если бы он заместил его и на семейном ложе. Сама эта ситуация является словно предупреждением для тех, кто любит перекладывать все свои дела на других, мол, осторожнее, потому что внимание, любовь и награда также может достаться реальным исполнителям. Понятно, почему Иосиф стал объектом желания жены Потифара. Он не просто раб, а тот, кто реально управляет всем домой, а женщина - центральная часть дома, сама его суть.
Текст Торы описывает как безымянная жена Потифара изо дня в день предлагает Иосифу вступить с ней в связь. Мидраши, не только еврейские, изобилуют этим сюжетом, мусульманский пересказ истории Иосифа и жены Потифара делают акцент на том, как было невыносимо изо дня в день ей наблюдать этого прекрасного юношу, постоянно находящегося с ней рядом в доме. В сюжете этого пересказа жена Потифара приглашает подруг, дает им фрукты и ножи, чтобы очистить и разрезать их и тут приглашает Иосифа. Подруги подняли глаза, увидели его красоту и порезали себе руки. То есть он настолько поразил их своей красотой, что они не могли внимательно чистить фрукты и так засмотрелись, что порезались. И тут жена Потифара говорит: мол, а я вынуждена его наблюдать каждый день.
Эта история словно пытается смягчить вину жены Потифара, дать объяснение почему она так вольно себя вела. Но так ли невинен в этой истории Иосиф? Как он аргументирует свой отказ? “И как же содею такое великое зло, и согрешу я пред Б-гом!“.
Иосиф не говорит, что согрешит перед Потифаром, который доверяет ему свое имущество и дом, и взять его жену все равно, что украсть. Этот язык был бы более понятен жене Потифара. Но Иосиф не хочет грешить против Бога, который только для него имеет какое-то решающее значение, для жены Потифара бог раба-еврея не совсем релевантный аргумент. Кроме того, что могут означать слова, что она говорила ему “Ляг со мной” из дня в день? Он не пожаловлся на нее Потифару, не поставил ее на место любым другим способом, а скорее давая понять, что если бы не его внутренний запрет, он с радостью принял бы это предложение.
Зачем Иосиф допустил ситуацию, когда они остались наедине, да еще так близко, что убегая, его одежда осталась в руках жены Потифара? До этого момента может она надеялась, что Иосиф просто боится рисковать, и при удачных обстоятельствах, когда точно никого не будет в доме, он согласится. Если бы он был против, то давно был пожаловался Потифару или предпринял бы что-то, чтоб не встречаться с ней. Видимо в этой долгой игре соблазнения не было ничего, что оскорбляло бы жену Потифара.
Что же остается делать отвергнутой женщине? В ее руках платье Иосифа. Он не на ее стороне и может преподнести Потифару свою версию произошедшего. Она клевещет на Иосифа в первую очередь, чтоб защитить себя.
На последней встрече КЕНЕГДО с Йоэлем Регевом мы говорили о том, как изменяется прошлое. Когда совершается какой-то кульминационный момент в истории, то все, что предшествовало, выстраивается в ряд шагов, совершенный в направлении к случившемуся. Всегда в такие моменты можно оглянуться и сказать: все к этому и вело. Но при этом сами действия, последовательные события могли иметь другую интенцию.
Читая про Иосифа, и зная, чем закончится тот или иной из сюжетов его драматичной биографии, так и хочется время от времени воскликнуть: остановись, что ты делаешь! Ты сам напросился на то, что с тобой произошло.
Всегда, рано или поздно, наступает тот самый день, какой-то ключевой и поворотный, когда Иосиф остается наедине с противником (противниками), будь то братья в поле, которые его ненавидят за его сны и особенное положение в семье, или будь то жена Потифара, которую также возможно задевает идеальность Иосифа и желание его соблазнить соседствует с желанием его унизить и показать Иосифу его греховность. В этот момент “наедине” и совершается драматическое столкновение. Был ли Иосиф настолько глуп или наивен и чист, что не предвидел такого поворота? Мог ли Иосиф избежать произошедшего, как-то сгладить напряжение и обойти конфликтную ситуацию? Наверняка понимал и мог избежать.
Об этом свидетельствует часто повторяющаяся фраза “Гинени” (“Вот я”) на призыв Иосифа отцом с поручением проведать братьев в поле, по своей силе схожая с фразой “Гинени” на призыв Авраама принести в жертву Ицхака. Драматический день в истории с женой Потифара также выделей как некий особый день. Я бы сказала “роковой”. Это ситуация, которая должна разрешиться драматически, и Иосиф сознательно доводит ее до практически смертельной развязки. Только так она может прекратиться, остановиться, чтоб началась новая история.
Наш же урок заключается в том, насколько мы способны создать такое действие в настоящем, которое “перепишет” все прошлое. Событие, которое настолько расставит акценты, что герои, словно в сказке, разделятся снова на положительных и отрицательных: на праведного Иосифа и злых его братьев, на целомудренного Иосифа и коварную жену Потифара и так далее. Также наша свобода заключается в том, что мы можем сознательно остановить историю на том или ином моменте и задать себе вопросы: а если бы все прервалось здесь, то кто был бы прав? А может сделать сделать следующих шаг, который способен переписаться наше собственное прошлое, так что мы привычно воскликнем: а весь все к этому и вело”
Шаббат Шалом,
Хаг Ханука самеах,
Алла Мительман
