В недельной главе Толдот рассказывается известная история о том, как Яаков со своей матерью Ривкой «обманул» своего отца Ицхака и брата Эсава, отняв у последнего право на первородство и отцовское благословение. Это интересный и многослойный конфликт интересов внутри одной семьи, в котором каждую сторону можно похвалить и осудить: Эсава традиционные комментаторы часто осуждали за распутный образ жизни, Ривку нередко сейчас считают одним из сильных женских образов в Торе, а «хитрый» поступок «бесхитростного» Яакова, которому еще предстоит понести немалое наказание, получал самые разные моралистические оценки как раньше, так и сейчас. Однако сегодня мне хотелось бы поговорить об Ицхаке, и даже не в рамках вопроса о том, действительно ли он был обманут или на самом деле хотел быть обманутым и позволил этому случиться. Помимо этой проблемы, важным представляется рассмотреть то, как видел свою семью Ицхак, каким образом он пытался устроить отношения внутри семьи и почему, по всей видимости, у него это не получилось. Прекрасно известно, что об Ицхаке нам почти ничего не известно. Мы знаем лишь некоторые пересказы и повторы событий, случившихся с его отцом, теперь в версии с Ицхаком, как, например, случай в Гераре с выдачей жены за сестру или выкапывание Ицхаком колодцев, засыпанных после смерти Авраама. Мы видим, что Ицхак успешно занимается не только скотоводством, но и земледелием — этим он, кстати, будет разительно отличаться от своего отца-кочевника. Но что касается характера Ицхака, особенностей его взаимоотношений с женой, с детьми, с остальным миром и с Богом мы можем судить практически только исходя из тонких намеков, содержащихся в тексте. В частности, нам намекают на характер отношений Ривки и Ицхака, который в своей жене нашёл утешение после смерти матери; по всей видимости, Ривка заменила ему Сару, эту сильную и смелую женщину, от воли которой зависело многое в жизни Ицхака. Один из таких намёков на характер Ицхака, намёк, на который несколько реже обращают внимание, содержится в конце предыдущей недельной главы Хайе Сара. Когда умирает Авраам, хоронят его вместе Ицхак и его брат по отцу Ишмаэль, которого ранее вместе с его матерью Агарью изгоняет от себя Авраам после рождения полноправного наследника. Об этой встрече, на похоронах, упоминается лишь кратко, однако нам даже сложно представить, какая драма и сколь противоречивые чувства переполняли двух братьев после столь трагичной разлуки. Мы можем лишь предположить, что Ицхаку, травмированному не только неудавшимся покушением Авраама на его жизнь, но и постоянными конфликтами и склоками между членами его семьи, было чрезвычайно важно не повторить такого же печального опыта в своей семье. С этим могла быть связана и пресловутая мягкость Ицхака, его неконфликтность, его стремление избегать конфронтации любым путём. И вот, у Ицхака, этого мягкого и спокойного человека, уже своя семья, но этой семье все же суждено разделить те же невзгоды и конфликты, какие преследовали Авраама. Мы не знаем, понимал ли Ицхак, когда давал благословение своему младшему сыну, что его обманывают. Однако сложно переоценить то, какой шок испытал Ицхак, осознав, что именно из-за его действий один его сын теперь хочет убить другого, что именно он, по крайней мере частично, виноват в возникшем конфликте, что, как бы он ни старался построить мирную и дружную семью, его старания были тщетны. Ицхак не плачет, осознав свою ошибку – он дрожит. Он трепещет перед судьбой и роком, который он оказался не в силах преодолеть. Он дрожит как беспомощный старик, который всю жизнь думал, что делал все правильно. С этой мыслью он и умрет, и колодцам Авраама, которые так старательно выкапывал Ицхак, будет суждено быть засыпанными снова. Однако, лишь до поры до времени – пока их откапывать не придёт новое поколение, со своим опытом склок и невзгод и готовое преодолевать и прорабатывать травмы своих отцов.
Матвей Лопатин
